Эта темно-вишневая шаль...

При упоминании шали подсознание услужливо рисует прохладный вечер, в который кто-то родной и близкий заботливо накидывает на плечи тонкий, невесомый, но невероятно теплый платок. По сути, шаль и является платком — вязаным или тканым. Владимир Даль в своем словаре дал ей такое определение: “женский английский долгий платок на плеча, двойной плат. Некогда турецкие шали были в большом ходу”.

Пашмина и Кашмир
Но Владимир Иванович немного слукавил, а, точнее, не договорил. Да, турецкие шали были популярны, но историю свою этот предмет гардероба начинает вовсе не в Турции, и даже не в Англии. В далеком XV веке кашмирские ткачи создали теплую квадратную накидку из пашмины, которая и стала первой шалью. Эти накидки носили особым образом, складывая треугольником и надевая на голову так, что полотно полностью укрывало стан.
Пашмина в переводе с персидского — “шерсть”. На деле это материал, сотканный из чистого пуха, без единой добавки. Если изделие выполнено из 100% пуха кашемировых коз, то тогда его могут называть пашминой. Кашемир тоже ткут из этого пуха, но там уже используется некоторое количество остевого волоса (20-40%, стандарты стран отличаются). Дело в том, что кашмирские (гималайские) горные козы имеют два типа шерсти: верхний, более жесткий остевой волос, и нижний — пуховый подшерсток. Этот подшерсток и используется для создания тончайших полотен. Весной его выборочно вычесывают, “собирая” только тот, что находится в области шеи и живота. Это весьма трудоемкое и долгое занятие: одна коза ежегодно дает около 150 грамм подшерстка, из которого выходит всего лишь 50-80 грамм пуха! На одну небольшую шаль из пашмины требуется в четыре раза больше.
Современный мир изрядно облегчил труд человека. Например, для того, чтобы надеть новую майку, уже не нужно сажать лен, вручную его обрабатывать, кроить и шить. И большинство вязаных изделий тоже производятся в автоматическом режиме — но только не пашмина. Это полностью ручной труд, от А и до Я. Собранный с коз подшерсток аккуратно разбирают, очищают от явных загрязнений, затем полученные волокна сортируются по качеству и проходят более тщательную очистку. Для нее используется смесь из воды и риса. Когда все готово, в ход идет ручная прялка: нужно переработать пух в волокно, с которым в дальнейшем будут работать ткачи. Это невероятно сложный процесс, который раньше занимал от нескольких месяцев до нескольких лет. Немудрено: толщина человеческого волоса составляет около 50 мкм, волокно кашемира 19-20 мкм, а качественная нить пашмины — 13-14 мкм! Если честно, я даже не представляю, как с такой паутиной можно работать. Разумеется, ни одно машинное производство не осилит такую “толщину”, поэтому все действия с нитями пашмины производятся вручную, ручным станком. Обратите как-нибудь внимание на края машинотканных шалей и палантинов: они всегда идеально ровные. С изделием ручной работы так не выйдет: его края всегда будут немного изгибаться, или же переплетение нитей может быть немного неаккуратным. И это не потому, что кашмирские ткачи некачественно выполняют свою работу: необработанный край стал традиционным признаком настоящей шали из пашмины. Если ткать из толстых нитей не составляет особого труда (но и там нужна соответствующая сноровка и умение), то работа с пашминой требует особых навыков: не зря же многовековой опыт передается в семьях ткачей из поколения в поколение. Изготовление одной-единственной шали может занимать до месяца — размер и замысловатость рисунка оказывают решающее значение в затратах времени. Все перечисленное составляет часть себестоимости пашмины, которая по оценкам специалистов достигает $70. В настоящее время “Пашмина” — не только название полотна из тончайшего пуха, но и бренд, под которым объединены изделия из различных материалов (синтетика, шелк и хлопок) с примесью шерстяных нитей.

Работа с остевым волосом немного проще. В Кашмире эту шерсть называют Shan-Tus, или Kingwool, что в переводе означает — “царская шерсть”. Примечательно, что подобную шерсть дают только животные, обитающие в северных районах Китая, Непала, Пакистана и Индии, так что настоящая пашмина весьма редкая и дорогая.
Сам же город, давший название кашемиру, является спорной областью между Индией и Пакистаном, так как нет никаких официальных соглашений о границах. Кашмир прославился во времена активного экспорта кашемира в другие страны, сейчас же из-за сокращения поголовья коз и малой конкурентоспособности (кашмирские ткани не могут противостоять китайским изделиям, медленно и верно вытесняющим их с рынка) экспорт значительно снизился. Но среди кашмирцев и по сей день есть удивительные мастера, ткущие шали из шерсти, ковры из шелка и прочих материалов. Полагаю, что кашемир все же останется на мировом рынке, несмотря на сокращение позиций: коз нужной породы пытались вывозить в страны, традиционно занимающиеся производством шерсти (Австралия, Новая Зеландия, Шотландия и прочие), но эти попытки ни к чему не приводили. Из-за разницы в климате менялось качество шерсти, она становилась гораздо грубее и теряла свои неповторимые качества. Поэтому Индия и Монголия до сих пор удерживают позиции крупнейших поставщиков кашемирового пуха.
Шаль в Европе
Что же касается европейской моды на шали, то ее звездный час настал после того, как Бонапарт побывал в Египте. Среди подарков, которые он привез своей обожаемой Жозефине, было множество восточных тканей, включая и кашмирские, как их тогда называли, шали. Женщина оказалась с выдумкой, и тут же нашла множество вариантов применения для даров: использовала их, как покрывала, шила наволочки на подушки, и, конечно, применяла по назначению.

В ее коллекции имелось более 400 шалей, каждая из которых с легкостью проходила сквозь золотое колечко с изящного женского пальчика. С легкой руки мадам Богарне французские аристократки включили в свой гардероб новую вещь, которая быстро нашла отклик в сердцах европейских модниц. Во Франции появились “последователи” шали, в виде шарфа и палантина. Там же началось и производство из доступных местным мастерам материалов. Вплоть до коронации Луи-Филиппа эта вещь удерживала свои позиции на модном пьедестале, — в этот период рынок заполонили подделки, которые с энтузиазмом штамповали англичане. Но даже поддельные шали были непомерно дороги. Предлагалась альтернатива: шаль, сотканная из местного козьего пуха. Конечно, ее качество и близко не напоминало кашмирскую выделку.
Шаль в России
Пришла эта мода и в Россию. Но вот незадача: настоящие шали из Индии стоили просто баснословных денег, платить которые с каждым годом становилось все накладнее. Только представьте: цена за одну кашмирскую шаль могла варьироваться от 15 до 30 тысяч рублей!
… а если присовокупить к тому тайный привоз, который сим товаром весьма удобен, то ценность сия еще значительно увеличится. Не должно также пропустить и того обстоятельства, крайне для России не выгоднаго, что как Азиатские народы, от которых привозятся к нам шали и шалевые платки, мало имеют надобности в наших товарах: то Россия доплачивает ежегодно за их продукты знатныя суммы золотом и серебром.
Журнал “Мануфактуры и торговля”, № 9, стр. 17-18, выпуск 1827 года
Департамент внешней торговли в тот же период сообщал, что за привоз заграничных шалей Россия ежегодно выплачивала более двух миллионов рублей! Даже когда в страну начали попадать европейские подделки, стоимость которых была в разы ниже, цена все равно осталась весьма значительной (500-3000 рублей), а шали — недоступными для большей части населения.
Начало XIX века. В Нижегородской губернии крепостные мастерицы из сайгачьего пуха и шерсти тибетских коз сотворили чудо, которым стали первые российские шали, созданные в технике двустороннего ткачества. Эти шали ни в чем не уступали кашмирским: на мануфактурах ухитрились создать уникальный способ обработки трех видов пуха, которые и составили основу этих шалей — от тибетских коз, сайгаков и вигоней (животное из семейства верблюдовых, чем-то напоминающее ламу). Новый метод позволил добиться невероятной толщины: 13-граммовый моток представлял собой 4,5 км нитей.
Елисеевская мануфактура
А тем временем в Воронежской губернии пошел слух, вскоре распространившийся по всему деловому сообществу: Вера Андреевна Елисеева, помещица из Нижнедевицкого уезда, нить за нитью распустила настоящую кашмирскую шаль! Тронулась умом, не иначе! Но злые языки моментально затихли, когда с ткацкой фабрики, принадлежавшей Елисеевой, в продажу поступили невероятной красоты шали. Как оказалось, помещица не скупилась на силы и средства: ее крепостные мастера годами изучали кашмирскую технику ткачества, переиначивали привычные станки под определенный тип работы, и в итоге выдали великолепные образцы, повторяющие традиционный кашмирский узор и колорит. Какое-то время елисеевская фабрика продолжала выпускать подобные шали, безбожно утаскивая узор с настоящих, но в один прекрасный момент все резко изменилось. Период подражания был закончен, мастерицы достаточно набили руку, чтобы создать уникальные изделия, до последней нитки пронизанные русской душой: узоры брались из сказок, легенд, и даже танец нашел свое отражение.
Пух сей оказался столь тонким и мягким, что пряжа, из него выпряденная, уподобляется шелку, и шали из оной приготовленные, не только не уступают чистотою и тонкостью тканям настоящим кашмирским, но превосходят их.
Слова одного из современников, на досуге нанесшего визит на фабрику Елисеевой, прекрасно передают мнение общества о качестве помещичьих шалей. Позднее фабрика перешла к сестре Веры Андреевны — Настасье Шишкиной. Она продолжила начатое дело, и на выставке, проходившей в 1829 году, шаль с ее мануфактуры получила высокую оценку. Один из обозревателей отмечал, что шаль, в отличие от прочих предметов женского туалета (кружева, вышивка и прочее), не только украшает свою владелицу, но и несет практическую пользу, сберегая ее от сурового климата, сохраняя тепло и здоровье. Вскоре российские шали не просто догнали своих европейских сестер по качеству, сложности и расцветке, но и оставили их позади. Российские ткачихи переплюнули даже кашмирских мастериц, потому что умели создавать двусторонние шали.

Но мало было просто соткать красивую и качественную нить: нужно было еще и мастерски ее покрасить! Для этого рукодельницы с той же нижнедевицкой мануфактуры прибегли к старым проверенным средствам: натуральным красителям. Золотистый желтый цвет давали луковая шелуха, сок подмаренника и плоды крушины. Зеленый — конопля и обработанные сывороткой медные опилки. Индиго и кошениль стоили очень дорого, их невыгодно было завозить, а потому и им нашли натуральную замену, либо применяли изредка и понемногу.
Драпировка и печать
Счастливая обладательница новенькой узорчатой шали часто оказывалась наедине с небольшой, но весьма острой в модной среде проблемой: как правильно носить обновку? Старинная шаль российского производства была немаленькой, иногда размер доходил до 6х6 м! И как обернуться в такое полотно, чтобы красиво и не курам на смех? А вот как: складывали в треугольник, затем один из концов оборачивали вокруг руки, а второй опускали почти до самой земли. Хорошо, замотались… но красивые складки не держат форму, и норовят превратиться в нагромождение цветастой ткани. Тогда кто-то умный придумал вшивать в углы крошечные металлические шарики, а то и в кисти вплетать: тогда драпировка ложилась идеальными складками.
Стоит упомянуть и о шалях из козьего пуха, создаваемых оренбургскими вязальщицами, которые, несмотря на размер 3,5х3,5 метра, легко проскальзывали сквозь обручальное колечко и умещались в скорлупу от гусиного яйца; но они тоже были недешевыми. Общедоступными были только набивные шали, любимые всеми слоями населения. Набить рисунок на полотно гораздо проще, чем соткать, — отсюда и небольшая цена.

Набивка (или набойка, или выбойка) как ремесло известна на Руси еще с XI века, а в XII столетии мастера уже умели красить ткани и набивать узор на цветном фоне: обычно это была масляная краска и льняной холст. Таким способом создавалась не только одежда, но и церковные принадлежности, домашний текстиль, и даже знамена. На резную доску наносилась краска, затем доска накладывалась на ткань, и по ней ударяли молотком, чтобы лучше пропечатать узор (отсюда и “набивка”). Существовало два вида “трафаретов”: либо с углублениями, либо с выступающим рельефом. В зависимости от вида доски печатался или сам рисунок, или фон. Образцами были мотивы каменного и деревянного зодчества, шитье, заграничные ткани. Отечественные мастера не копировали чужеродные мотивы, а переосмысливали их и создавали нечто свое, неповторимое, щедро разбавляя зарождающийся узор местными традициями. С течением времени под печать ложились не только льняные, но и хлопковые, и шерстяные ткани — даже шелк не был обделен вниманием. Постепенно машины вытеснили ручную набивку, но от этого качество исполнения не пострадало. В итоге российские набивные ткани считались лучшими даже за границей, и иностранные мануфактурщики весьма интересовались опытом наших мастеров, не забывая при этом заимствовать рисунки.
Что может сделать шаль с обликом женщины? Перевоплотить. Вот идет она, в строгом, скромном платье. А накинь ей сейчас на плечи расписную шаль — и образ смягчится, станет праздничным и неповторимым. Не зря же шаль нашла свое место и в старинных романсах, и в классической литературе, и в работах выдающихся художников.