Ведунья-почти сказки глава 3 Жертва Перуну

В месяце разноцвет есть особое время, когда самый долгий день,

и самая короткая ночь в году. День солнцестояния. Время для сбора трав.
Именно в этот день и ночь травы обретали свою волшебную силу. Зверобой
для души и крови, чертополох от нечисти, «плакун-трава» от злого духа.
На рассвете Оленюшка шла с полной суммой
собранных трав, когда услышала топот многочисленных ног. Она увидела, как
ей наперерез через поле, бежит какая — то женщина с ребенком на руках. Головка
ребенка странно болталась, но мать даже
не обращала на это внимания. За женщиной в отдалении бежала толпа людей. Когда
женщина приблизилась и упала ведунье в ноги, она узнала жену бортника Белену:
-Светлая, спаси сыночка моего Изяслава.
Оленюшка посмотрела в лицо малыша и увидела
печать Морены-смерти на его личике.
Толпа селян не решилась приблизиться и к
ведунье, подошел только муж бортник Молчун: «Прости Светлая, что
потревожила тебя моя жинка. В ночь на Ивана-Купалу, прыгал наш Изяслав, со
старшими с обрыва, и видно под водой коряга была, сломал малец шею. Нет с нами
его теперь, а вот жена верить не хочет. Помоги ей, а сыночку уже нечем не
поможешь. Пусть даст дите по реке, к Морене отправить».
Оленюшка взяла из рук обезумевшей от горя
матери ребенка и отдала отцу. А сама взяла Белену за руку и повела к себе. Три
дня боролась она за душу жены бортника. Но все было бесполезно. Сгорела ее
душа, и остался на дне только пепел, нельзя уже было зажечь в ней искру
радости.
Пришел за женой бортник с туеском меда: «Не
кручинься, Светлая. Теперь она хоть не
кричит. А захочет Лада и детки у нас снова народятся». С тем и ушли.
Кончался разносол. Уже иногда небо окутывала
хмарь, и шел мелкий, нудный дождь. С бортником пришла к Оленюшке страшная
весть: в Полесье мор на деток, до двух зим. И было де его жене видение, мол,
Перун требует жертву. Всех малышей до двух зим, а то совсем изведет Род Клестов.
— А тебе
виденье было, Светлая?
— Нет, но
отчего меня не позвали?
— А что звать то. Дети мерли зараз. В тот же
день и отправляли по реке.
Дым очередного плота скорби Оленюшка увидела
издали. Но в самом Полесье никого не было. У общинной избы сидел хромой Девятко
и плел лапти.
— А где все?
— Ты же ведунья, пошто не знаешь? Все ушли к
Перунову камню. Я на такой путь неспособный. А то бы посмотрел, как деток
резать будут, — засмеялся Девятко. Был он бездетен.
Что было сил, бежала ведунья по лесу. Бортник не
отставал. Еще в детстве слышала Оленюшка, тогда Неждана, о Перуновом камне.
Когда чаша терпения Богов переполнялась, несли они детям своим Великий
Мор и голод. И тогда только кровью невинной, детской, принесенный
добровольно на Перунов камень, искупались все грехи.
Но за всю жизнь Оленюшкину этого не было.
Она увидела сначала склоненные спины
людей: женщин, мужчин и детей. Все Полесье было здесь. У камня стояла Белена и
один из волхвов, по имени Проклятий. Волхва ведунья давно считала потерявшим
разум. А вот люди в общине, считали его приближенным к богам.
Проклятий уже отнимал у матери грудного малыша.
-Стойте, заклинаю вас Макошью дающей жизнь
и Мореной, ее забирающую, Не того хочет
Перун, отец наш.
-Не мешая нам, ведунья, Беляне было видение. А
тебе нет.
Оленюшка поняла, что еще немного, и вся эта
одурманенная страхом толпа и на нее наброситься.
— Хорошо, я сама спрошу у Перуна, угодна ли ему
ваша кровавая жертва.
Она выбрала из толпы малышку и улыбнулась
ей, и та охотно пошла к ней на руки. Мать девочки тихо завыла. Ведунья понесла
девочку к жертвенному камню, и все это время пристально смотрела ей в глаза.
Ребенок не должен почувствовать боль и страх.
Ведунья поставила девочку на камень и достала
костяной нож
— Перун, тебе о грозный и справедливый отец наш,
дарую эту жертву. Люба ли она тебе?- и полоснула по ножке, чуть выше
колена. По детской, золотистой от загара ножке потекла алая струйка крови. А
сама, заслонив девочку телом, провела рукой по ножке снизу вверх, несколько
раз.
И еле слышно произнесла: " «На море, на
океане, не деревне Буяне там стояла хатка, в той хатке три сестры на колокола
звонице. Они раны зашивали, они кровь останавливали. Ох ты, рана, заживись, ох
ты, кровь, остановись. Кровь затворяю, рану заживляю" .
А потом отошла в сторону и снова спросила :
« Люба ли, тебе Перун, наша жертва?»
Вся толпа увидела, как кровь начала подниматься
вверх по ножке. И вот уже ее и следа нет, и даже ранка зарубцевалась. Девочка
счастливо засмеялась.
-Не угодна
Перуну ваша жертва. Идите домой люди. Я вам помогу.
Селяне почти бегом кинулись из леса.
А ведунья пошла в Полесье, и весь вечер ходила
по избам. Выяснила, что малышей смотрели в общинном доме. Пошла к девке-
няньке. Девка Пустеха лупала от страха глазами. И отвечала, заикаясь: « Никто в
эти дни не был. Окромя старосты, он ей подзатыльников навешал. Чтобы радела на
работе. И жены Бортника Белены. Та приносила детям мед».
Потом пошла к последней семье, Зайцам. Заяц,
хозяин прятал глаза, а жена его Зайчиха даже не предложила гостье квасу.
-Все вижу, ничего не скроете — нарочито строго,
сказала Оленюшка.
-Не губи, чем хочешь, откупимся. Не можем мы
Зорюшку огню предать. Когда-то один человек из княжьей дружины сказывал, что есть де Вера
такая. Что придет спаситель и оживит всех мертвых. И тем, кто чист душой будет
вечная жизнь. Но это, если только тело земле предать. Вот мы прячем тело.
А ночью и отнесем к березке на Заячий остров, никто и не узнает. У кого, как не
у нашей девочки душа чистая.
Ведунья попросила зажечь очаг и принести
ребенка. Потрогала ручки и ножки, они были словно вывернуты судорогой. Видно
смерть наступила мгновенно. Несомненно, яд. Искала долго и нашла, маленькую ранку за ухом.
К Белене они пошли
со старостой и кузнецом. Ибо ведала Светлая, какую силу имеет Тьма над
человеком и в человеке.
Трава чемерица была у извергини в изголовье, в
полотно завернутая.
Решали долго в общинной избе cудьбу супостатки. Из
рода выгнать или утопить. Но вот одела мать погибшей Зорюшки на руку
ухватку стеганую и взяла со стола траву — убийцу. И хлестанула по лицу
детоубийцу.
И передала ухватку другой матери.
Поздно ночью бортник положил опухшее от яда тело
жены на плот и поджег. И оттолкнул от берега. А сам ушел в лес.
А еще под луной на заячьем острове вырос свежий
холмик Прямо под белой раздвоенной березой.
Все тело у Ведуньи болело и ныло, словно
это ее травой-черемицой отхлестали. И она, прямо ночью пошла к Синему озеру.
«Вода водица, прими боль мою. Смой все злое и
даруй здоровье».