Загрузка...
Мы Русичи
- Рейтинг: 169
- Создано: 8 лет назад
- Владелец: Беловолод
- Состав: 218 участников
Баллада о Русиче
В вековечной глуши, где шумит и вздыхает бор,
старый воин решил отдохнуть и развел свой костер.
Он сидел неподвижно, и в пляске огня и ветвей
он как будто опять видел кровь и бесчинства князей…
Ими вертят чернявые греки-попы, как хотят,
на своих же, на русских, гоня за отрядом отряд,
разоряют селенья, как будто лютейшим врагам,
тем, кто верен остался прадедовским старым богам.
И пощады не жди, и о милости их не проси:
нету Правды отныне на некогда светлой Руси!
Лишь в лесах схоронившись, возможно меча избежать — жить в землянках, да волю безумных князей проклинать.
Воин сжал рукоять — меч прошел не одну с ним войну…
И услышал он глас, из чащебы взывавший к нему:
«Из восточных степей, от далекой китайской стены,
мчатся конные тысячи дикой татарской орды.
Не сегодня, так завтра пойдут они Русь разорять — выходи, русский воин, свой край от врага отстоять!»
И со злостью воин задвинул в ножны свой меч:
«Мне ль князей, да бояр, да попов ты прикажешь беречь?
Где та Русь, что когда-то отец наказал мне хранить?
Ее греческий Бог до татар уж успел разорить!
Сожжены города и зарублены наши волхвы,
непокорного кривде клеймят, как слугу Сатаны,
Красоту наших жен, наши песни и славу побед
объявили грехом и пороком — Руси больше нет!»
Но ему возразил из чащебы стенающей глас:
«Русь жива, ведь дух русский покуда еще не угас!
Синеглазое племя однажды поднимет свой меч:
не родившихся воинов должен ты ныне сберечь — и коль русская кровь в поколениях будет жива,
Русь поднимется снова, отвергнув обманы Христа!»
Не ответил чудесному гласу язычник тогда.
Погасил он костер, подозвал он свистом коня,
облачился в доспехи, на голову шлем он надел,
и помчался к Восходу, где первый луч солнца затлел…
***
В стольном Киеве воинов спрашивал киевский князь:
«И откуда в вас сила и доблесть такая взялась?
Ведь никто прежде вас не сумел тех татар одолеть,
коль встречались мы с ними, так всякий сулил себе смерть!»
Воевода ответил: «То страшная битва была:
кого меч пощадил, того вражья сразила стрела.
Уж прощались мы с жизнью, и кровь застилала глаза…
Но нежданная помощь из леса тогда к нам пришла!
Некий витязь отважный из чащи помчался вперед:
его взор так сиял, как сияет мерцающий лед.
С громким кличем „Ура!“ он врубился во вражьи ряды — кто вставал на пути, ни один не сносил головы.
И тогда мы, забыв про усталость, про раны и боль,
в бой помчались — нас витязь тот вел за собой.
И бежали татары, кибитки свои побросав — басурманская кровь застывала на наших клинках…
Но когда их остаток вдали бесследно пропал,
тот таинственный воин мертвым на землю упал.
От полученной раны, сражаясь, он кровью истек,
не узнали мы, кто он — шагнувший за смерти порог!
Ради нашей победы пожертвовал воин собой.»
«Кто же он?» — князь промолвил — «Должно быть, великий святой?»
Воевода ответил: «Не знаю таких я святых,
и не слышал я прежде о воинах о таких.
Но сиял на щите его красный изломанный крест,
и когда он упал, то заплакала чаща окрест.
Он, бывало, врагам по три головы сразу срубал…
И — прости меня, князь! — но к Перуну в бою он взывал.»
Помрачнел князь, и долго он молча сидел,
и невидящим взором на крест над дверями глядел…
И промолвил: «Отныне вы так вспоминайте тот бой:
мол, пришел на подмогу в бою к вам Егорий святой.
Мол, на небо вознесся он после, а не погиб,
и, мол, видели вы, как над шлемом сиял его нимб!»
***
… Там, где вечно бегут в неизвестность стада облаков,
выше сосен столетних, и выше горных снегов,
по туманам, по радуге, будто бы по земле,
ехал воин славянский на верном красавце — коне.
Ехал в синюю Сваргу, в небесную светлую Русь…
Но терзала героя земная и плотская грусть:
как он сможет в Раю пировать и славить богов,
если там, на земле, льется красная русская кровь?
И воскликнул он: «Боги! Назад отпустите меня!
Мне напиток Бессмертия горек, коль стонет родная земля!
Молодильные яблоки черствы, и Вечность — не радость, а боль,
коль на русских идут басурмане с огнем и войной,
Коли рыцари — псы разоряют и губят славян,
коли Правда и Честь уж неведомы нашим князьям!»
Грянул гром — взор героя неведомый свет вдруг затмил…
… А потом он проснулся в своей колыбели, и мама склонилась над ним.
Маслов Илья Александрович
В вековечной глуши, где шумит и вздыхает бор,
старый воин решил отдохнуть и развел свой костер.
Он сидел неподвижно, и в пляске огня и ветвей
он как будто опять видел кровь и бесчинства князей…
Ими вертят чернявые греки-попы, как хотят,
на своих же, на русских, гоня за отрядом отряд,
разоряют селенья, как будто лютейшим врагам,
тем, кто верен остался прадедовским старым богам.
И пощады не жди, и о милости их не проси:
нету Правды отныне на некогда светлой Руси!
Лишь в лесах схоронившись, возможно меча избежать — жить в землянках, да волю безумных князей проклинать.
Воин сжал рукоять — меч прошел не одну с ним войну…
И услышал он глас, из чащебы взывавший к нему:
«Из восточных степей, от далекой китайской стены,
мчатся конные тысячи дикой татарской орды.
Не сегодня, так завтра пойдут они Русь разорять — выходи, русский воин, свой край от врага отстоять!»
И со злостью воин задвинул в ножны свой меч:
«Мне ль князей, да бояр, да попов ты прикажешь беречь?
Где та Русь, что когда-то отец наказал мне хранить?
Ее греческий Бог до татар уж успел разорить!
Сожжены города и зарублены наши волхвы,
непокорного кривде клеймят, как слугу Сатаны,
Красоту наших жен, наши песни и славу побед
объявили грехом и пороком — Руси больше нет!»
Но ему возразил из чащебы стенающей глас:
«Русь жива, ведь дух русский покуда еще не угас!
Синеглазое племя однажды поднимет свой меч:
не родившихся воинов должен ты ныне сберечь — и коль русская кровь в поколениях будет жива,
Русь поднимется снова, отвергнув обманы Христа!»
Не ответил чудесному гласу язычник тогда.
Погасил он костер, подозвал он свистом коня,
облачился в доспехи, на голову шлем он надел,
и помчался к Восходу, где первый луч солнца затлел…
***
В стольном Киеве воинов спрашивал киевский князь:
«И откуда в вас сила и доблесть такая взялась?
Ведь никто прежде вас не сумел тех татар одолеть,
коль встречались мы с ними, так всякий сулил себе смерть!»
Воевода ответил: «То страшная битва была:
кого меч пощадил, того вражья сразила стрела.
Уж прощались мы с жизнью, и кровь застилала глаза…
Но нежданная помощь из леса тогда к нам пришла!
Некий витязь отважный из чащи помчался вперед:
его взор так сиял, как сияет мерцающий лед.
С громким кличем „Ура!“ он врубился во вражьи ряды — кто вставал на пути, ни один не сносил головы.
И тогда мы, забыв про усталость, про раны и боль,
в бой помчались — нас витязь тот вел за собой.
И бежали татары, кибитки свои побросав — басурманская кровь застывала на наших клинках…
Но когда их остаток вдали бесследно пропал,
тот таинственный воин мертвым на землю упал.
От полученной раны, сражаясь, он кровью истек,
не узнали мы, кто он — шагнувший за смерти порог!
Ради нашей победы пожертвовал воин собой.»
«Кто же он?» — князь промолвил — «Должно быть, великий святой?»
Воевода ответил: «Не знаю таких я святых,
и не слышал я прежде о воинах о таких.
Но сиял на щите его красный изломанный крест,
и когда он упал, то заплакала чаща окрест.
Он, бывало, врагам по три головы сразу срубал…
И — прости меня, князь! — но к Перуну в бою он взывал.»
Помрачнел князь, и долго он молча сидел,
и невидящим взором на крест над дверями глядел…
И промолвил: «Отныне вы так вспоминайте тот бой:
мол, пришел на подмогу в бою к вам Егорий святой.
Мол, на небо вознесся он после, а не погиб,
и, мол, видели вы, как над шлемом сиял его нимб!»
***
… Там, где вечно бегут в неизвестность стада облаков,
выше сосен столетних, и выше горных снегов,
по туманам, по радуге, будто бы по земле,
ехал воин славянский на верном красавце — коне.
Ехал в синюю Сваргу, в небесную светлую Русь…
Но терзала героя земная и плотская грусть:
как он сможет в Раю пировать и славить богов,
если там, на земле, льется красная русская кровь?
И воскликнул он: «Боги! Назад отпустите меня!
Мне напиток Бессмертия горек, коль стонет родная земля!
Молодильные яблоки черствы, и Вечность — не радость, а боль,
коль на русских идут басурмане с огнем и войной,
Коли рыцари — псы разоряют и губят славян,
коли Правда и Честь уж неведомы нашим князьям!»
Грянул гром — взор героя неведомый свет вдруг затмил…
… А потом он проснулся в своей колыбели, и мама склонилась над ним.
Маслов Илья Александрович
Загрузка...
Девочки хвалятся силой,
Мальчики — маникюром,
Модно быть мега-стильным,
Модно быть полной дурой.
Модно, чтоб все в обтяжку,
Латексней и короче,
Чтобы блестели ляжки
И зазывали «хочешь»?
Чтоб с силиконом губы
И напоказ татухи,
Наглым прослыть и грубым,
Множить плевки и слухи.
Зваться… ну скажем «мачо»,
«стервой» /она же падаль/…
Поиски — побогаче
и с голливудским взглядом.
Поиски — постройнее
и с голливудским лоском,
Чтобы не сложно с нею,
Манкой была и броской.
К черту любовь и верность,
Это сейчас — зараза…
В моде — не помнить первых,
В моде — со всеми сразу…
Место искать позлачней,
Пить, что покрепче, в баре.
Втягивать дым табачный,
В рюмке тушить хабарик…
В моде — эксперименты,
Поиски мега-кайфа…
Быть не другом, а «френдом»,
Видеться лишь по скайпу.
С мыслями — «выделяюсь»,
Тупо вливаться в толпы.
Где вместо книги — глянец,
Где вместо сердца — пропасть.
Крики души голодной
Громким глушить ремейком.
Как же я старомодна…
в мире понтов и фейков.*
© Анна Тукина
Загрузка...
Приметы после рождения ребенка
• До шести недель ребенка нельзя показывать посторонним — не то сглазят. Весьма разумно! Врачи настоятельно советуют свести количество посещений матери и новорожденного до минимума. Иммунитет малыша еще не окреп, и риск подхватить инфекцию от какого-нибудь сентиментального родственника, чрезвычайно велик.
• Младенцам нельзя давать целоваться — долго немы будут. Любая инфекция негативно сказывается на развитии ребенка. Поэтому и это предупреждение не является случайным.
• Пока дитя говорить не выучится, его нельзя кормить ни ухой, ни рыбой. Большинство современных терапевтов сходятся во мнении, что вводить рыбу в рацион ребенка нужно только после года. Это связано с тем, что рыба может спровоцировать обострение у детей, склонных к пищевой аллергии. В любом случае, вводить в рацион рыбу можно только в виде пюре. В отварной рыбе и тем более — в ухе, вы можете не заметить кость и навлечь беду. Поэтому примета наших бабушек вполне обоснована.
• Грудного ребенка не ставь ножками на стол — долго ходить не научится.
• Нельзя сажать маленьких детей на стол, без причины падать будут.
• Нельзя стричь ребенка до года, чтобы ум не выстричь. Или, еще говорят, бедным вырастет. Следуете вы этой примете, или считаете ее суеверием — в любом случае, не забывайте о технике безопасности! Маленькие дети чрезвычайно подвижны. И, что особенно важно, не допускайте, чтобы первая стрижка для вашего малыша превратилась в настоящую пытку. Побольше любви, терпения, спокойствия!
• Чтобы у младенца все было хорошо — не оставляйте на ночь его вещи на веревке на дворе. Белье малышей должно быть особенно тщательно выстирано и выглажено — это знают все. За ночь с оставленными на улице вещами малыша может произойти что угодно. Их может замочить дождь, их могут запачкать птицы, они могут просто запылиться. Так что предрассудками эту примету назвать сложно.
• Как только ребенок сделает первые шаги, матери надо между его ступнями ножом провести, разрезав невидимые путы. Хорошо при этом сказать: Ходи без устатка, живи долго, сладко.
• Когда у ребенка выпадет первый зуб, его нужно бросить в огонь, чтобы сжечь то зло, которое может скрываться в теле.
• Когда у детей выпадают зубы, надо встать спиною к печке, перекинуть зуб через себя и сказать: Мышка, мышка! На тебе костяной зуб, а мне дай железный!
• Новорожденному мальчику покупай одежду голубого цвета, девочке — розового.
• Нельзя стираться и мыться в той воде, в которой лялю выкупали, ребенок будет болеть.
• Нельзя бросать грязные вещи на пол — дите бедно жить будет.
• Воду после первого «домашнего» купания ребенка нельзя выливать в тот же вечер — говорят, «счастье сольёшь». Воду после первого купания можно вылить утром следующего дня.
Загрузка...